Когда вы слышите имя Рэя Брэдбери, какие образы всплывают у вас в голове? Далеких планет и космических путешествий или мальчишек, бегущих по полю в полуденный зной? Вероятно, все зависит от того, какого Брэдбери вы читали. Оставшийся в памяти поколений как фантаст, он шагнул далеко за пределы выбранного жанра.

Волшебная вазочка и Мистер Электрико

Все огромное наследие классика научной фантастики родилось в Гринтауне. Это вымышленный город, прототипом которого является город Уокиган, штат Иллинойс, где вырос Рэй Брэдбери. Автобиографичный во многом роман «Вино из одуванчиков» дает некоторое представление о том периоде, но самая главная история детства писателя фантастична, как и вся его жизнь. Маленький Рэй обожал карнавалы, цирки, магов и фокусников. В 1932 году в Иллинойс во время гастролей цирка приехал Мистер Электрико. За несколько дней до этого умер дядя Рэя, но мальчик, проявив неподобающую спешку, все равно сбежал на карнавал. Там он купил у Мистера Электрико «волшебную вазочку», которая на следующей день сломалась. Рэй решил найти продавца и изложить ему свою проблему. Мистер Электрико внимательно его выслушал, показал цирк и разрешил ходить за ним все дни карнавала. Во время одного из выступлений он дотронулся до мальчика «волшебным» мечом, с которого сыпались электрические искры, и сказал: «Живи вечно». Это произвело на Брэдбери огромное впечатление. С тех пор он твердо верил, что живет не просто так. Конечно, эта история обросла мифами и кажется совершенно неправдоподобной, но сам Брэдбери до последних дней утверждал — это все чистая правда.

Именно карнавалы, Хэллоуин и атмосфера родного города стали основной для почти всех рассказов первого сборника Брэдбери 1947 года «Темный карнавал». В раннем Брэдбери еще очень много от Эдгара По, но уже тогда для молодого писателя становится важным наполнять рассказы собственным опытом. Неудивительно, что в этом сборнике много историй о детстве в Иллинойсе: ведь другого опыта у автора еще не было. Например, в основе рассказа «Озеро» —многочисленные дни на пляже, когда чуть не утонул его кузен. Рассказ «Банка» повествует о первой встрече с заспиртованным зародышем на карнавале.

Профессиональный фанат и поэт-любитель

Но будет несправедливо утверждать, будто все рассказы «выросли» исключительно в Гринтауне. Когда Рэю было 14, он с семье переехал в Лос-Анджелесе. После окончания средней школы три года продавал газеты. Денег на образование у семьи не было, поэтому в колледж будущий писатель так и не поступил. Вместо этого образование он получал в библиотеке. Забавно, что именно там он и встретил Маргарет, с которой прожил всю свою жизнь и воспитал четверых детей.

Но если вам кажется, что Рэй Брэдбери — этакий тихий книжный червь, то вы ошиблись. Вообще-то он был настоящим фанатом из числа тех, кто охотится за знаменитостями ради автографа. Денег не хватало даже на проезд, спасали ролики, на которых он рассекал перед киностудиями в ожидании кумиров под палящим калифорнийским солнцем.

Киностудии были неотъемлемой частью жизни Рэя. Он проникал туда тайком, а его выставляли за порог. И все же сумел познакомиться с большим количеством кинозвезд своего времени, которые, по его собственному признанию, всегда были очень доброжелательны с молодым поклонником. Кинематограф настолько очаровал юного Рэя, что он сам впоследствии создал множество сценариев к фильмам, самым известным из которых стал «Моби Дик».

Первый рассказ сборника — «И по-прежнему лучами серебрит простор луна» — возник благодаря Маргарет. На тот момент она была невестой Рэя. Вместе они гуляли по ночам, и однажды девушка начала читать ему стихотворения Байрона. В этот же вечер Брэдбери написал первые страницы рассказа. Поэзию он считал удивительной формой, сочетающей яркость, точность и ёмкость. Но на этот раз решил пойти по иному пути: не обращаться к лирике, а заглянуть в будущее и говорить на языке научной фантастики, или, как он сам её называл, философской научной фантастики. Тогда и родился его узнаваемый, известный каждому слог.

Уже из одних названий рассказов видно, что писателя интересовала не только фантастическая сторона вопроса. Брэдбери был превосходным стилистом. Кажется, будто рассказы он писал каждый день просто и радостно. Так и было: на первый черновик уходил ровно один день, но потом начиналась бесконечная череда правок. Это была не просто редактура: Брэдбери вычитывал каждое слово, подбирал самые удачные образы, выстраивал аллитерации, — словом, творил из рассказа лирическое произведение. Даже в историях о самых далеких космических путешествиях на первый план выходит чувственный опыт, а не технические детали. Почему образы из его произведений так запоминаются читателю? Потому что у Брэдбери никогда не было лишних слов, они просто отсекались в процессе кропотливой работы. В своей работе над текстом он во многом подражал любимым поэтам, оттого его тексты кажутся стихотворениями в прозе. Кстати, своими секретами мастерства он поделился в книге «Дзен в искусстве написания книг».

Технофоб в мире научной фантастики

Считается, что именно Брэдбери вывел в мейнстрим жанр научной фантастики. К нему самому всемирная слава пришла после публикации антиутопии «451 по Фаренгейту». Забавно, но впервые роман был напечатан в только начавшем выходить журнале «Playboy». Вероятно, это был лучший материал за всю историю его существования.

Роман уже давно разлетелся на цитаты, образы и идеи и вдохновил новое поколение творцов. А еще в нем немало сбывшихся предсказаний. Самое известное предсказанное Брэдбери изобретение, конечно же, радиопередатчики-«ракушки», которые воспроизводят звук без проводов — практически AirPods. Также в романе встречаются прототипы круглосуточных банкоматов, а еще умные дома. Они понимают голосовые команды, готовят еду, убираются и даже моют своих хозяев. Наши «умные дома» пока так не умеют, но точно научатся.

Конечно, писатель «предсказал» не только изобретения, но и более сложные социальные и политические явления. Например, уже ставшую такой привычной социальную изоляцию. Из-за развития технологий люди в произведениях Брэдбери начинают все меньше общаться друг с другом, замыкаются, иногда годами не выходят из дома. А помните устройства слежения в романе? Гай Монтэг убегает от полицейских-роботов, а погоню показывают с помощью камер на улице, и за ней в прямом эфире наблюдают миллионы зрителей. Еще в романе описывается очень яркая примета нашего времени — политкорректность: «Возьмем теперь вопрос о разных мелких группах внутри нашей цивилизации. Чем больше население, тем больше таких групп. И берегитесь обидеть которую-нибудь из них — любителей собак или кошек, врачей, адвокатов, торговцев, начальников, мормонов, баптистов, унитариев, потомков китайских, шведских, итальянских, немецких эмигрантов, техасцев, бруклинцев, ирландцев, жителей штатов Орегон или Мехико».

Неприглядную картину будущего Брэдбери создает на основе уже имевшихся в Америке середины ХХ века тенденций. В своих произведениях он довел их до абсурда. Брэдбери не считал, что источником проблем может стать одномоментная диктатура. Скорее наоборот, главными разрушителями человеческого сознания в итоге окажутся безобидные меры, направленные на увеличение комфорта, спокойствие и процветание. Писателя даже обвиняли в «технофобии», хотя сам он это опровергал: «От некоторых моих произведений складывается впечатление, что я настроен к технике враждебно. Это не так, у меня множество рассказов о технике. Одни написаны с целью предостеречь, другие — чтобы заставить почувствовать прелесть жизни, облегчённой машинами». По правде говоря, Брэдбери действительно никогда не пел оды электрическому телу, он лишь заглядывал в полное технологий будущее, и пытался осмыслить место человека в нем. Именно поэтому его научную фантастику логично называть философской.

Лучший из возможных миров

Брэдбери был глубоко верующим человеком, хотя и не придерживался какой-то религии, а, скорее, выбирал важное для себя из духовных практик Запада и Востока. Он много размышлял о гибели духовности в «модернизированном» мире. Но чего ему точно было не занимать, так это оптимизма и любви к жизни. Рэя Брэдбери многие называют «своим» писателем, а встречи с его произведениями сравнивают с возвращением домой. Он прожил 91 год и даже после тяжелого инсульта продолжал писать, полагая, что именно сочинительство продлевает ему жизнь. До последних дней он не изменял себе, сохраняя оптимизм: «Когда однажды меня уложат для вскрытия, я вовсе не удивлюсь, если в моей грудной клетке найдут карнавальный серпантин и вечно цветущий магический куст». Брэдбери открыл нам бесконечный мир фантазии, но сам четко знал, почему его произведения останутся в веках: «Так, «Марсианские хроники» не есть научная фантастика, а фэнтези. Поэтому эта книга долго продержится — ведь это греческий миф, а мифы обладают жизнестойкостью». Но, положа руку на сердце, за миф ли мы так любим американского фантаста? Или, быть может, за возможность пообщаться с редким человеком, который всегда видел доброту и красоту в каждом из миров?