«Библиотеки будущего»: перспективы развития в информационном мире

Как изменятся библиотеки через несколько десятилетий? Сменят ли электронные книги бумажные? Останется ли профессия библиотекаря? Продолжат ли люди читать в будущем? Это и не только обсуждаем с Афанасьевым Михаилом Дмитриевичем.

Афанасьев Михаил Дмитриевич — кандидат педагогических наук, советский и российский историк библиотечного дела и социолог, директор Государственной публичной исторической библиотеки России, президент Российской библиотечной ассоциации.

— Как Вы попали в библиотечное дело и почему именно библиотеки?

— Книги окружали меня с самого рождения. В 4 года я уже умел читать и не расставался с книгой. Ничего удивительного, что, придя в школу, я пропадал все перемены в библиотеке, стал помогать библиотекарю, мне понравилось не только читать книги, но и их «обрабатывать» — наклевать кармашек, позднее — классифицировать. В 13-14 лет я перенес это увлечение домой: обработал свою личную библиотеку — присвоил книгам инвентарные номера, проставил шифры десятичной классификации, в специальной тетради составил каталог. Дальше — больше: увлек соседских приятелей, и мы вместе обошли соседние дома, собрали книги и организовали в выселенной квартире дворника «общественную библиотеку». Ну, а после ухода на пенсию школьного библиотекаря, моей первой учительницы на этом поприще, Татьяны Ивановны Виноградовой, я фактически стал заведовать библиотекой нашей школы. И производственное обучение в 9-11 классах (такое тогда было) я, в порядке исключения, проходил в ближайшей районной библиотеке им. М.Ю. Лермонтова и научной библиотеке Института морского рыбного хозяйства (ВНИРО). Так что по окончании школы у меня уже была квалификация «помощник библиотекаря», и участь моя была решена.

— Сейчас библиотеки активно пользуются спросом, изменится ли это через 10, 20, 30 лет? Какими библиотеки будут в будущем?

— Ответить на этот вопрос однозначно очень сложно. Конечно, ситуация изменится. В самом общем виде это может быть описано так: чем дальше мы будем заглядывать в будущее, тем меньше возможностей у нас говорить о библиотеках как о чём-то едином. Основной тренд развития библиотек — это увеличивающееся их разнообразие. Когда-то Экклезиаст сказал: «Всему своё время, и время каждой вещи под небом. Время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий». Время, когда библиотеки представляли из себя нечто единое по функциям, формам работы, облику и названию, сменяется временем, когда библиотечные функции обрамляются самыми разными внешними обстоятельствами, сочетаются с формами работы, которые требуются именно этой библиотеке в предложенных обстоятельствах. Конечно, некоторые типологические черты будут основой для обобщений — детская библиотека всегда будет институтом приобщения ребенка к книге, печатному слову, а библиотека для молодёжи представит себя молодому человеку как лаборатория для его самореализации. А наряду с этим есть множество иных вариантов развития конкретных библиотек. И всё это усложнится и скорректируется теми процессами, которые происходят в сфере высоких технологий (искусственный разум, новые формы коммуникации и т.п.). Каждое достижение в этой области — это или перемена в библиотечных технологиях, или появление нового типа библиотек.

Насколько точно можно предсказать развитие библиотек на 20 — 30 — 40 лет? На мировом пространстве это предмет обсуждения в программе «Global vision», реализуемой Международной федерацией библиотечных обществ и ассоциаций (IFLA) на средства, выделенные фондом Билла Гейтса. В России до 2030 года мы имеем программу развития библиотек, разработанную профессиональным библиотечным сообществом и принятую Правительством Российской Федерации в качестве «Стратегии развития библиотек в РФ». Особо любознательных отсылаю к этим документам.

— Каких принципов будет придерживаться библиотека будущего? Что Вы думаете о переходе от «транзакционной библиотеки», место выдачи-сдачи книг, к «реляционной», пространству отдыха, встреч, образования?

— В вопросе заложена одна методологическая неточность — он предполагает, что у библиотеки есть единственная функция (до недавнего времени — «транзакционная»), и она может или не может смениться. На самом деле социологически ситуация выглядит сложнее. Действительно, библиотеку от других институтов, действующих в общественной сфере, всегда отличало наличие упомянутой технологии — выдача книги читателю во временное пользование. Я думаю, что и в будущем эта её функция будет отличительной чертой библиотеки, вне зависимости от того, что в разные времена можно будет понимать под словом «книга». Но при этом, эта самая «транзакция» во все времена была лишь маркером. Функции библиотеки никогда не исчерпывались только выдачей литературы. Во все времена, особенно с момента, когда появился тип библиотеки, открытой для публики, она выполняла в обществе своеобразные «компенсаторные» функции — для неимущих позволяла не тратить деньги на покупку книг; в сословном обществе для стремящихся выйти из сословия, приобрести знания и решить эту проблему; в ситуации общественного подъёма — быть местом, где можно найти единомышленников — и в текстах, и в реальной жизни, выплеснуть свои эмоции; в эпоху «застоя» — найти в библиотекаре благодарного слушателя, исповедаться ему. За каждым из перечисленных утверждений у меня есть реальные примеры, да и каждый, кто работал в библиотеке и общался с её посетителями, подтвердит это. Разница между прошлым и наступившим новым временем только в том, что сегодня для человека, вошедшего в библиотеку, особенно молодого, стало необязательным демонстрировать свою причастность к библиотеке с помощью традиционных действий — взять книгу, прочитать её в читальном зале или дома. Она продолжает быть нужной тем же, чем и раньше, но ранее скрытые «латентные» её функции стали явными, а демонстрация заявленной функции (выдача литературы) отчасти стала факультативной.

— Какие есть перспективы внедрения технологий в библиотеки?

— Технологические перемены призваны освободить взаимодействие библиотекаря и читателя (пользуясь традиционной терминологией) от той самой ритуальности, о которой я сказал ранее. Правда это не значит, что, передав процесс регистрации выдачи и возврата книги соответствующему аппарату у входа в библиотеку, мы утратим эту точку общения между библиотекарем и читателем. Жизнь за пределами библиотеки показывает, что совершенствование технических средств не прямолинейно, а корректируется, казалось бы, «посторонними» факторами. Электронная книга начала сдерживать свою экспансию, потому что выяснилось — у бумажной книги есть свойства, привлекательные и для нового читателя. Мобильный телефон, уменьшаясь в размерах на протяжении первого десятилетия своего существования (чем меньше — тем удобнее) в какой-то момент не только остановился в этом процессе, но и начал расти, поскольку приобрёл новые свойства — книги, и читателю понадобился привычный носитель, приближенный к книжному формату. То же самое ждёт нас и в процессах технологического развития библиотек в той сфере, которая касается читателя. Вопроса о внутренней, производственной технологии в библиотеке мы сейчас не касались.

— Оцифровка: будут ли актуальны в будущем печатные книги или начнут появляться «электронные библиотеки» — пустые пространства с книгами на электронных носителях?

— Тезис о нелинейном развитии технологии и влияния её на общество, который я уже высказал, применим и к этой проблеме. Не просто возможно, а «электронные библиотеки» уже существуют. Чем «ЛитРес» — не библиотека, только что платная? Недаром мы видим его тесное взаимодействие с традиционными библиотеками, делающими его услуги частью своего сервиса. Пространство библиотеки, которое Вы упомянули, не может быть пустым, поэтому библиотека, состоящая из электронных книг с возможностью дистанционного доступа к ним, не нуждается в физическом публичном пространстве, если только она не взяла на себя иные функции, кроме предоставления источников. Тем самым мы возвращаемся к теме, по которой мы говорили ранее.

— Не потеряют ли актуальность письменные источники, когда их сканы будут выложены в электронном формате? Что будет с изданиями, которые невозможно оцифровать? Что Вы думаете о внедрении технологии QR-кодов для перехода к нужному тексту?

— Это три разных вопроса. Отвечу по порядку.

Не потеряют ли актуальность письменные источники после оцифровки? И да, и нет. Потеряют, и уже теряют не столько от самой оцифровки, сколько от их появления в сети. Но это потеря ощущается только при запросе на информацию самого верхнего уровня. Так, резко потеряли в спросе печатные энциклопедии после появления «Википедии». Но чем глубже запрос, тем больше необходимость обращения к печатному, а то и рукописному источнику.

И снова мы возвращаемся той простой истине, что в социальной сфере нет ничего, что выполняет одну голую функцию. Оцифровка книги решает только одну задачу, да и ту не в полной мере — передать информацию, заложенную автором в текст книги. Но даже достоверность передачи исходного текста нуждается в подтверждении. Кроме того, книга — комплексный предмет, она несёт в себе не только результаты работы автора, художника, редактора, что в той или иной мере передается и электронной копией, но и является отражением эпохи создания, её материальным знаком. Наряду с библиотекарями, ценящими книгу  в первую очередь за её содержание, есть библиофилы, для которых книга в электронном воплощении абсолютно не интересна.

Что будет с изданиями, которые невозможно оцифровать? Книга, которую нельзя оцифровать — явление временное, с развитием технологии препятствий для создания копий не будет, но одновременно можно быть уверенным, что всегда будут книги, другие документы на бумажных носителях, которые технически возможно оцифровать, но они еще не оцифрованы. Человеческая культура обладает такой давней, глубокой и разнообразной традицией и, одновременно, так динамично развивается, что тексты будут создаваться, книги будут продолжать печататься, и всегда технология их электронного воспроизведения будет отставать.

Что я думаю о QR-кодах? На протяжении всей своей истории человек постоянно изобретал способы облегчить себе поиск и получение информации. Появление QR-кода — естественный процесс. Я не думаю, что он продержится долго. Ему на смену придет более эффективный способ входа в то или иное текстовое или визуальное информационное пространство.

— Расширится ли медиатека в библиотеках? Если да, то какие медиа необходимо там представить?

— В мировой библиотечной практике уже получен ответ на этот вопрос: в 1990-е годы под влиянием широкого распространения аудио- и видео-носителей (кассеты, а затем — диски) большинство небольших муниципальных библиотек Франции были переименованы в «медиатеки». К сегодняшнему дню некнижные фонды медиатек начинают сдавать свои позиции. Причина — устаревание самих носителей, переход распространения аудио- и видеоматериалов через сеть. Медиатекам приходится перестраивать свою работу с аудиовизуальными материалами более радикально, нежели с печатными изданиями, остающимися центральным и стабильным ресурсом «медиатеки».

— Будет ли существовать в будущем профессия «библиотекарь»? Какое место он будет занимать при массовой автоматизации и электронизации?

— У профессии библиотекаря два пути, и оба реализуются на наших глазах и, похоже, будут соседствовать в будущем.

Первый — название профессии сохраняется, но при этом многое в содержании его работы меняется, расширяется: наряду с традиционными появляются новые функции, обусловленные новыми общественными настроениями и, конечно, технологическим развитием общества.

Второй — человек на своем рабочем месте выполняет вполне традиционные библиотечные функции, но наименование его профессии иное — более «современное» — нечто вроде «специалиста, управляющего информационными потоками».

Примеры и первого, и второго каждый найдёт уже сейчас в окружающем мире, и в этом разнообразии путей — залог и гарантия будущего существования.

— Крепка ли книжная культура или её в конечном счете заменят медиа как единственный источник информации? Что будет с чтением в будущем?

— У книжной культуры в основе не одно тысячелетие традиций и вне зависимости от того, осознаем мы или нет её влияние на нашу жизнь, поведение и чувства несомненно. Книга в культуре — предмет особый, и эта особость уже не связана с содержанием книги. Неслучайно многие дизайнерские идея связаны с использованием книги — от создания мебели, имитирующей стопки книг, до скульптурных композиций, вырезанных из реальных книжных блоков.

Что касается экспансии медиа в информационном пространстве, то она впрямую не касается книги — это поле, на котором существовали/существуют газеты, журналы, летучие материалы, листовки, брошюры. Книга — как нарративный текст, содержащий информацию, не ориентированную только на сиюминутную реакцию, будет существовать параллельно медиа. Науку, образование и литературу никакие медиа-технологии потеснить не могут, хотя влияние на форму представления информации в них, несомненно, оказывают. Вопрос лишь в том, на каком носителе эти тексты будут распространяться, но электронная книга — это не медиа.

Что касается чтения, то оно у человечества входит в число жизненно важных функций и с ним, пока homo sapiens существует, ничего плохого произойти не может.

— А вот что читает человечество и какие носители использует для фиксации текста — этот вопрос можно задавать. Назову лишь одну очевидную тенденцию — стремление к лаконизму в изложении, передаваемой через текст информации, в наше время стало более явным (оно было всегда — сравните тексты, написанные в XVIII веке и XX-м), и в этом отражение скорости жизни и роли в ней тех же медиа.

— В связи с тем, что бумажное производство сейчас становится накладным, что будет с печатными книгами в будущем? Изменятся взаимоотношения между издательствами и библиотеками?

— Будущее бумажной книги зависит от того, как разделятся функции электронного и бумажного документов в общественных отношениях. Сейчас уже видно, что электронная книга, имея несомненное преимущество перед бумажной в стоимости производства, эффективности распространения и удобстве использования (последнее — относительном, поскольку требует определенных технических средств), проигрывает бумажной в гарантии продолжительного существования и, главное, в легитимности текста. Легитимность в данном случае — это уверенность автора в том, что созданный им текст будет принят обществом как произведение (литературное, научное и т.п.), что его содержание будет неизменным, таким, каким его создал автор, и что следствием этого будет признание за ним, как автором всех законных прав и преференций. Опубликованная на бумаге книга даёт всё это, а электронное произведение, при формальном равенстве с бумажным, не выдерживает конкуренции. Возможно, через несколько поколений ситуация изменится и бумажную книгу ждёт та же судьба, что и рукописную в эпоху печатных текстов — быть актуальной в определённом сегменте культуры.

Между издательствами и библиотеками прямых контактов нет, но есть достаточно болезненные точки взаимодействия, и касаются они именно электронной версии книг. Издательства опасаются бесконтрольного распространения электронных версий в библиотеках в тех случаях, когда они должны получать прибыль от их использования. Так что для издателей надежней и предпочтительней, чтобы в библиотеках были именно бумажные книги, а не их электронные версии.

— Есть ли у библиотек потенциал взаимодействия с другими социальными и культурными институтами? Не будет ли конкуренции между библиотеками и музеями, например?

— Конечно, и этот потенциал используется, хотя и не так активно, как мог бы. Что гораздо важнее отметить — это то, что идёт не столько взаимодействие, сколько взаимоиспользование форм и методов работы культурными институциями, и библиотеки проявляют здесь высокую активность. Не случаен Ваш вопрос о конкуренции с музеями. Оснований видеть конкуренцию в том, что в библиотеках появляются музейные экспозиции или применяются музейные формы работы, по моему мнению, нет — по двум причинам. Первая — система ценностей библиотечного работника и музейного диаметрально противоположны. Если для музея сохранность предмета безусловно важнее использования, то для библиотекаря ситуация выглядит с точностью до наоборот. В этом смысле библиотечный музей всегда будет не похож на музей профессиональный. Вторая — как библиотечная технология незнакома людям, за стенами библиотеки, так и музейная «кухня» сложна и непонятна библиотекарям. В итоге, музей в библиотеке или будет неконкурентоспособен по отношению к профессиональному музею, или он должен создаваться и функционировать в тесном сотрудничестве библиотеки и музея. А в этом случае трудно говорить о конкуренции.

— Как Вы думаете, насколько быстро меняется представление людей о библиотеках? Что можно сделать, чтобы поспособствовать этому?

— Современная жизнь даёт нам яркий пример того, насколько быстро (или медленно) меняются представления о чём-либо, и библиотеках, в частности, в общественном сознании. Вот уже, как минимум, два десятилетия библиотеки с разной степенью успешности меняют свой облик, свой стиль работы. Но до сих пор представление о доживающий свой век устаревшей структуре встречается в обществе. Его главные носители — среднее поколение — детство и юность которого пришлось на поздний СССР. Ими демонстрируется отношение к тому небольшому и давнему опыту, который у них был. Отчасти они передают его своим детям, и он принимается теми, в жизни которых или нет опыта общения с библиотеками, или он подтверждает мнение родителей. В этой ситуации отставание общественного мнения от реального положения дел отстаёт на одно поколение — 30 — 40 лет. Так что ждать осталось немного. Если работать хорошо...