Роман Мариам Петросян «Дом, в котором...», — а он и есть предмет нашего сегодняшнего разговора, — не заканчивается на последних страницах. Вместо прощания с романом и его героями происходит нечто совсем неожиданное: вы переворачиваете тот самый последний лист, дочитываете финальные строчки, — и вдруг понимаете, что вас снова ждёт новая, большая и совершенно незнакомая книга, полная удивительных событий и ярких приключений, — эта книга прямо сейчас у вас в руках, вы её и на полку не успели ещё положить.
Сложно не взяться за «Дом, в котором...» заново, едва его дочитав: на протяжении того времени, что мы проводим среди героев этого удивительного романа, нам успевают рассказать так много о каждом из них, так много о странном Доме, в котором они живут, — что почти все давно минувшие события обретают иной, неведомый прежде смысл. И теперь, когда мы знаем так много, и, казалось бы, в книге поставлена последняя точка, — перед нами просто новый роман, с теми же действующими лицами, но совсем-совсем другой. И его хочется немедленно прочитать целиком!
Мир «Дома, в котором...» — с одной стороны замкнут, изолирован, мрачен: это мир некоего интерната для детей с физическими проблемами. Где интернат находится, в каком времени, в какой стране, в каком измерении, понять нам не дают, гадать можно сколько угодно — точного ответа всё равно нет.
С другой стороны, мы вскоре узнаём, что у интерната, мрачного здания с серыми стенами, стоящего на городской окраине, есть загадочная изнанка — параллельный мир, где время течёт по-другому, куда умеют уходить многие воспитанники, обретая на время совсем другую жизнь. Для кого-то это почти сказочный лес, полный новых запахов и шорохов, для кого-то мелкий затрапезный городишко, где, оказавшись невзначай, можно прожить с полгода, бродяжничая и побираясь, и вернуться после этого в интернат, как будто и не пропадал вовсе... Да мало ли есть возможностей, одно слово: изнанка, там всё не так, как здесь. И даже сами ребята становятся там кем-то другим, поди узнай их: слепой парнишка оказывается волком-оборотнем, вполне зрячим; тихий, по-домашнему воспитанный мальчик превращается в настоящего дракона; задорный весельчак-заводила, главный балагур Дома, — известен в тех краях как загадочный мудрый старичок, который на ты с самим временем.
Помимо того, что пространство Дома разбито на две части, «обычную» и изнаночную, — надвое во времени делится и само повествование. Только внимательный читатель может заметить, что герои разного возраста и с разными прозвищами — это одни и те же ребята, просто речь идёт о событиях давних и о делах нынешних. Автор не даёт явной подсказки, не говорит прямым текстом, мол, этот малыш по кличке Фокусник и этот выпускник, которого все зовут Валет, — один и тот же человек, просто части книги, в которых упоминаются эти имена, рисуют нам разные этапы становления Дома, — но об этом догадайся, читатель, сам. А догадаться, сложив в итоге затейливый пазл из многих времён и увидев единую картину истории Дома, — это отдельное, ни с чем не сравнимое удовольствие.
Добравшись примерно до середины книги, при некоторой доле везения, можно понять из подслушанных случайно разговоров, что время самого Дома течёт кругами — и, в каком-то смысле, конца ему нет. Кто-то из воспитанников Дома об этом догадывается, кто-то твёрдо знает, а кто-то вообще может легко переходить из одного круга в другой, да ещё и дарить тем, кто очень хорошо попросил, такую же способность, вручая нехитрый амулет — белое перо цапли.
Так и читатель, кажется, проходит всю книгу круг за кругом, ведь второй раз вся история выглядит уже совсем другой, просто потому, что первый круг был пройден — а впереди их бесконечное множество. А ещё может случиться такое: однажды, когда вы закроете книгу «Дом, в котором...» в очередной раз, откуда ни возьмись, на закрытую обложку упадёт, плавно вращаясь в воздухе, большое белое перо — и тогда будьте с ним бережны: похоже, вам очень посчастливилось.
